© 2020 ENOTABLE
Страна отходов
Книга, рассказывающая о реальной ситуации с мусором в РФ
В моей серии «Кругозор Дениса Пескова» недавно вышла книга о том, как устроен мировой бизнес по вторичной переработке — «Планета свалок: Путешествия по многомиллиардной индустрии мусора». Про РФ там нет, но, конечно, интересно узнать, как у нас с этим обстоит дело, тем более, что если не к переработке, то уж точно к производству мусора причастен каждый. И такая книга есть — «Страна отходов. Как мусор захватил Россию и можно ли ее спасти». Она прекрасно написана, и комментировать её мне абсолютно излишне — просто читайте собранные мною отрывки.
Большую часть мусора можно переработать. Банку из-под огурцов, как и любое стекло, можно разбить, расплавить и произвести новую банку — например, для помидоров. Алюминий и стекло можно переплавлять неограниченное количество раз. Бумага перерабатывается пять-семь раз в саму себя же. А из пластика можно сделать ковер, детскую площадку, одежду, ботинки, веревки, грабли, бутылочные крышки и много чего еще. Из десяти пластиковых бутылок можно сделать одну синтетическую футболку. Из 400 винных бутылок — стекловату для утепления дома. Из килограмма газет — десять рулонов туалетной бумаги. Из четырехсот алюминиевых банок — детский велосипед. Но ваши отходы вряд ли ждет эта участь.
До недавних пор в Москве не было системы раздельного сбора отходов, поэтому 94% мусора ехало на свалку. На переработку поступало лишь 4% отходов. Еще 2% сжигались. Но с 1 января 2019 года ситуация начала меняться — в России после мусорных бунтов проводят реформу.
В Москве работает пять крупных мусорных компаний операторов, которые вывозят мусор из жилых домов. Все они собирают разные виды отходов на переработку. Например, упаковку тетрапак, в которой часто продают молоко, можно сдать только в центре и на севере Москвы — в других частях города ее не переработают, а отправят на свалку. В то же время на западе и юго-западе бессмысленно сдавать пластиковые стаканчики от йогуртов, а с востока, северовостока и северо-запада поедут на полигон жестяные банки и крышки.
До недавних пор в Москве не было системы раздельного сбора отходов, поэтому 94% мусора ехало на свалку. На переработку поступало лишь 4% отходов. Еще 2% сжигались. Но с 1 января 2019 года ситуация начала меняться — в России после мусорных бунтов проводят реформу.
В Москве работает пять крупных мусорных компаний операторов, которые вывозят мусор из жилых домов. Все они собирают разные виды отходов на переработку. Например, упаковку тетрапак, в которой часто продают молоко, можно сдать только в центре и на севере Москвы — в других частях города ее не переработают, а отправят на свалку. В то же время на западе и юго-западе бессмысленно сдавать пластиковые стаканчики от йогуртов, а с востока, северовостока и северо-запада поедут на полигон жестяные банки и крышки.
Чтобы понять, что происходит с его мусором, один художник подкинул в баки в разных районах Москвы 15 GPS-трекеров. Некоторые уехали на новые полигоны, один попал на закрытую свалку, другой оказался на мусоросжигательном заводе, а некоторые — на станции по сортировке мусора, где их сигналы пропали. Один маячок магическим образом неделю находился в здании Министерства обороны России. Выброшен он был в нескольких сотнях метров от здания. Павел уже боялся, что «за ним придут», но вскоре трекер поехал от военных на свалку. По итогам эксперимента Отдельнов снял фильм «Мусорное путешествие», который показывался в рамках Московской биеннале современного искусства в Третьяковской галерее.
Мусорное путешествие. Тизер к фильму.
Многие считают, что бумажные пакеты экологичнее пластиковых, потому что быстрее разлагаются и не вредят природе и животным. На самом деле вреда от них не меньше. Во-первых, их делают из дерева, что уже плохо. Во-вторых, по данным Greenpeace, при их производстве в атмосферу попадает на 70% больше вредных веществ (диоксид серы, оксид азота и оксид углерода). А в водоемы — в 50 раз. «Использование 1000 бумажных пакетов примерно равно сжиганию восьми литров бензина», — заявляет Алексей Киселев, эксперт проекта «Ноль отходов» (он также исследовал мусорное пятно в Тихом океане). Также Greenpeace сообщает, что углеродный след бумажного пакета в три раза больше, чем пластикового.
На архипелаге Новая Земля в Северном Ледовитом океане белые медведи давно питаются на нелегальных свалках. В феврале 2019 года из-за нашествия медведей здесь вводили режим чрезвычайной ситуации. Медведи не покидали жилые поселения, бегали за людьми и заходили в подъезды жилых домов. Они искали еду около людей, потому что привыкли к свалкам, на которых питаются по меньшей мере с 1990-х годов. В ноябре 2019 года Иван Мизин, заместитель директора национального парка «Русская Арктика» и кандидат биологических наук, указал на то, что четверть рациона белых медведей в Арктике — это пластиковые отходы. По его словам, рано или поздно из-за такой еды медведи начнут вымирать.
На архипелаге Новая Земля в Северном Ледовитом океане белые медведи давно питаются на нелегальных свалках. В феврале 2019 года из-за нашествия медведей здесь вводили режим чрезвычайной ситуации. Медведи не покидали жилые поселения, бегали за людьми и заходили в подъезды жилых домов. Они искали еду около людей, потому что привыкли к свалкам, на которых питаются по меньшей мере с 1990-х годов. В ноябре 2019 года Иван Мизин, заместитель директора национального парка «Русская Арктика» и кандидат биологических наук, указал на то, что четверть рациона белых медведей в Арктике — это пластиковые отходы. По его словам, рано или поздно из-за такой еды медведи начнут вымирать.
Автор Андрей Яковлев на подмосковной свалке во время сбора материала для книги (фактологического)
Если на свалке все перемешано в кучу, внутри будет разлагаться не более 40% захороненного органического мусора. Например, лист салата, который в земле самоуничтожится примерно за неделю, на свалке будет разлагаться 25 лет. А пластик, алюминий и другие практически не разлагаемые отходы без воздуха будут распадаться еще дольше. Внутри свалок часто оказываются и ядовитые отходы, такие как ртутный градусник, люминесцентная лампочка или батарейка. В результате свалки загрязняют атмосферу газами и стекающей со дна черной жидкостью — фильтратом, в котором содержатся вредные, оставшиеся после гниения вещества.
В отсутствие кислорода поедать отходы начинают анаэробные бактерии, выделяющие метан и сероводород. Эти газы вредят здоровью людей и способствуют глобальному потеплению. Поэтому свалки так неприятно пахнут: это бактерии берутся за наши недоеденные продукты. И даже если сортировать и отправлять на переработку пластик, бумагу и железо, свалка все равно будет выдыхать ядовитый газ. Чтобы уменьшить вред, наносимый вами лично, достаточно компостировать пищевые отходы — однако делать это в городских условиях почти невозможно.
В отсутствие кислорода поедать отходы начинают анаэробные бактерии, выделяющие метан и сероводород. Эти газы вредят здоровью людей и способствуют глобальному потеплению. Поэтому свалки так неприятно пахнут: это бактерии берутся за наши недоеденные продукты. И даже если сортировать и отправлять на переработку пластик, бумагу и железо, свалка все равно будет выдыхать ядовитый газ. Чтобы уменьшить вред, наносимый вами лично, достаточно компостировать пищевые отходы — однако делать это в городских условиях почти невозможно.
К примеру, Швеция отвозит [от сожжения мусора] золу на необитаемый остров в Северном море.
Greenpeace утверждает: в России практически нет площадок, где можно захоронить летучую золу. Одна из немногих подходящих — Томский полигон токсичных отходов, но между ним и Подмосковьем 3600 километров, везти ее нужно будет почти через полстраны. Владелец Томского полигона, в прошлом известный политик и чиновник Олег Митволь, заявил, что это вряд ли осуществимо: полигон просто физически не вместит столько отходов.
Greenpeace утверждает: в России практически нет площадок, где можно захоронить летучую золу. Одна из немногих подходящих — Томский полигон токсичных отходов, но между ним и Подмосковьем 3600 километров, везти ее нужно будет почти через полстраны. Владелец Томского полигона, в прошлом известный политик и чиновник Олег Митволь, заявил, что это вряд ли осуществимо: полигон просто физически не вместит столько отходов.
Стартапы и бизнесы на мусоре
Вместе с женой Валерией Коростелевой Леонид основал проект «Собиратор». Началось все в 2014 году: они открыли в Москве филиал петербургского экологического движения «РазДельный сбор», а затем запустили карту попутчиков по вывозу вторсырья, которую и назвали «Собиратор». В то время, по словам Синицына, в Москве было около пяти пунктов сбора отходов на переработку и добраться до них было непросто. На сайте Леонида любой мог оставить свой адрес, чтобы другой человек по пути в пункт сбора заехал на машине за отходами. Позже карта переросла в социальный проект «Экомобиль». Леонид и Валерия пустили по Москве несколько грузовиков, которые приезжали на дом и бесплатно вывозили отходы на переработку. Деньги на проект супругам приносит маленький семейный бизнес по производству спортивного снаряжения.
Инициатива выстрелила: за несколько дней и без рекламы образовалась многомесячная очередь на вывоз мусора. Позднее проект решили монетизировать, и теперь вызвать грузовик для вывоза любого объема вторсырья в Москве стоит тысячу рублей. В день по городу ездит две-три машины (в горячие дни пять-шесть), и, по словам Синицына, который в первый месяц работы сам ездил за отходами, грузовик везде встречают как Деда Мороза: «Каждый день кто-то нам сдает либо какую-то странную штуку, либо красоту неописуемую. Например, недавно мы приняли коробку из сотен аккуратно разрезанных и вложенных друг в друга бутылочек. Первая мысль была: „Сфотографировать и сохранить эту красоту — не выбрасывать же!“»
«Собиратор» занимался отсортированным бытовым мусором еще до того, как это начали делать мусорные операторы. Синицын договаривался с заводами по переработке и отвозил им тонны отходов. Для кого-то из переработчиков объем был велик, для кого-то совершенно незначителен. Но главное, что делает «Собиратор» сейчас, — это прием тех отходов, которые не принимает больше никто. Со всей Москвы и порой даже из области к ним едут люди со своим мусором. Например, «Собиратору» можно сдать пластиковые трубочки, дискеты, CD и DVD-диски, рентгеновские снимки, 19-литровые бутылки от воды, конструкторы LEGO, зонтики, винные пробки… «Мы изобретаем новые виды вторсырья, которые до этого в России не перерабатывали. Никто не собирает картон от яичной упаковки, потому что он обычно грязный и не хочется с ним возиться. А мы собираем тонны чистых, аккуратно сложенных упаковок. После чего ищем переработчиков и убеждаем их, что это классный материал, — рассказывает Леонид Синицын. — Оказывается, заводы, собирающие макулатуру, почему-то не могут принять такой материал. А потом находится переработчик, который попробовал добавить к картонным коробкам картон от яиц и понял, что это работает». Порой, чтобы запустить в переработку новый продукт, заводу нужно купить новое оборудование или как минимум перенастроить его.
Некоторые предметы заводы ни в коем случае не готовы перерабатывать. Один из таких стоп-предметов — упаковка от сигарет, которая обречена попасть на свалку. «Мы отправляем товар в сложившуюся индустрию переработки макулатуры. Вся макулатура, которую им сдают, должна быть чистая и без других видов отходов, потому что разбирать каждую партию на составляющие на заводе просто нереально. А пачка сигарет в макулатуре чаще всего попадается вместе с пластиковой бумажкой или бычками внутри. Никто не будет доставать оттуда пластик и бычки: это очень долго. Поэтому у всех сортировщиков мусора на заводе установка — не пропускать пачку сигарет. И даже если „Собиратор“ вытащит пластик, а пачку постирает и погладит утюгом, они не будут ее принимать, чтобы не рисковать сломанным оборудованием или загубленной партией товара», — рассказывает Леонид.
Другой пример: дозаторы для мыла и другой бытовой химии, которые раньше «Собиратор» принимал на переработку. Проект собрал тонны дозаторов, а потом сотрудники поняли, что их очень сложно разбирать. Внутри всегда есть две металлические пружинки и стеклянный шарик, которые могут сломать дробилку отходов на заводе, а также «пол чайной ложки какой-то химии, которая потом пенится у переработчика». Еще пример: фломастеры и ручки, которые сделаны из разного вида пластика. Отделить фломастеры одного вида пластика от фломастеров другого вида можно только вручную, а на это уходит уйма времени.
Инициатива выстрелила: за несколько дней и без рекламы образовалась многомесячная очередь на вывоз мусора. Позднее проект решили монетизировать, и теперь вызвать грузовик для вывоза любого объема вторсырья в Москве стоит тысячу рублей. В день по городу ездит две-три машины (в горячие дни пять-шесть), и, по словам Синицына, который в первый месяц работы сам ездил за отходами, грузовик везде встречают как Деда Мороза: «Каждый день кто-то нам сдает либо какую-то странную штуку, либо красоту неописуемую. Например, недавно мы приняли коробку из сотен аккуратно разрезанных и вложенных друг в друга бутылочек. Первая мысль была: „Сфотографировать и сохранить эту красоту — не выбрасывать же!“»
«Собиратор» занимался отсортированным бытовым мусором еще до того, как это начали делать мусорные операторы. Синицын договаривался с заводами по переработке и отвозил им тонны отходов. Для кого-то из переработчиков объем был велик, для кого-то совершенно незначителен. Но главное, что делает «Собиратор» сейчас, — это прием тех отходов, которые не принимает больше никто. Со всей Москвы и порой даже из области к ним едут люди со своим мусором. Например, «Собиратору» можно сдать пластиковые трубочки, дискеты, CD и DVD-диски, рентгеновские снимки, 19-литровые бутылки от воды, конструкторы LEGO, зонтики, винные пробки… «Мы изобретаем новые виды вторсырья, которые до этого в России не перерабатывали. Никто не собирает картон от яичной упаковки, потому что он обычно грязный и не хочется с ним возиться. А мы собираем тонны чистых, аккуратно сложенных упаковок. После чего ищем переработчиков и убеждаем их, что это классный материал, — рассказывает Леонид Синицын. — Оказывается, заводы, собирающие макулатуру, почему-то не могут принять такой материал. А потом находится переработчик, который попробовал добавить к картонным коробкам картон от яиц и понял, что это работает». Порой, чтобы запустить в переработку новый продукт, заводу нужно купить новое оборудование или как минимум перенастроить его.
Некоторые предметы заводы ни в коем случае не готовы перерабатывать. Один из таких стоп-предметов — упаковка от сигарет, которая обречена попасть на свалку. «Мы отправляем товар в сложившуюся индустрию переработки макулатуры. Вся макулатура, которую им сдают, должна быть чистая и без других видов отходов, потому что разбирать каждую партию на составляющие на заводе просто нереально. А пачка сигарет в макулатуре чаще всего попадается вместе с пластиковой бумажкой или бычками внутри. Никто не будет доставать оттуда пластик и бычки: это очень долго. Поэтому у всех сортировщиков мусора на заводе установка — не пропускать пачку сигарет. И даже если „Собиратор“ вытащит пластик, а пачку постирает и погладит утюгом, они не будут ее принимать, чтобы не рисковать сломанным оборудованием или загубленной партией товара», — рассказывает Леонид.
Другой пример: дозаторы для мыла и другой бытовой химии, которые раньше «Собиратор» принимал на переработку. Проект собрал тонны дозаторов, а потом сотрудники поняли, что их очень сложно разбирать. Внутри всегда есть две металлические пружинки и стеклянный шарик, которые могут сломать дробилку отходов на заводе, а также «пол чайной ложки какой-то химии, которая потом пенится у переработчика». Еще пример: фломастеры и ручки, которые сделаны из разного вида пластика. Отделить фломастеры одного вида пластика от фломастеров другого вида можно только вручную, а на это уходит уйма времени.
Раньше Алексею Антонову черви даже снились. Жена и дети поддерживают увлечение мужчины, хотя и называют его «странным папой». «Так просто хобби не бросишь. «Мне нравится копаться в земле и сам процесс: кидаешь в ящик месиво, а потом — хоп — и полезная черная земля, которую можно использовать как удобрение. Черви для меня как домашние животные. Люблю их», — говорит мужчина.
[Антонов завёл бизнес по созданию компоста червями]
[Антонов завёл бизнес по созданию компоста червями]
Другой интересный бизнес-проект, который также связан с осознанным потреблением, называется «Свалка». Он забирает ваши ненужные вещи, а потом продает их другим людям. Это похоже на гаражные распродажи в американских фильмах, только из этой инициативы вырос прибыльный бизнес. В год «Свалка» освобождает от хлама примерно пять тысяч московских квартир и зарабатывает на этом 33 миллиона рублей.
В своем магазине, который похож на что-то среднее между качественным секонд-хендом и блошиным рынком, «Свалка» продает мебель, книги, металлолом, старые газеты и журналы и, конечно, одежду. Внутри стоит запах старого шкафа и есть небольшая библиотека старых, мало кому нужных книг. Мужской одежды мало, зато женская повсюду. Я сразу же заприметил неплохое женское пальто, которое сойдет и за унисекс.
«Свалка» появилась в 2014 году, когда москвичи Алексей и Ирина Баринские решили переехать, но не захотели тащить с собой кучу старых вещей. Велосипед, старые книги, электроинструменты и одежду решили продать на «Авито». Каждую вещь нужно было сфотографировать, потом написать продающий текст, созваниваться и переписываться с покупателями. Баринские продавали все по минимальной цене, заработали практически 100 тысяч рублей и поняли, что им сильно не хватает сервиса, который бы сделал всю эту работу за них. Но такого сервиса не существовало, и супруги решили, что могут создать его сами.
Зато проект «Свалка», который по факту помогает людям избавляться от мусора, столкнулся с проблемой ненужных вещей. Встал вопрос, куда девать не пригодные для продажи и переработки вещи. «Мы стояли рядом со старым телевизором и думали, что с ним делать. Продать его не выйдет, только как металлолом. Если вывезти на помойку — получится, что мы заплатили за его доставку на склад, а сейчас платим еще раз, — вспоминает Алексей Баринский. — Тогда я просто спросил напарника: „Дим, а ты бы отдал косарь, чтобы этот телевизор расфигачить?“» Так появился проект «Дебошь».
«Сумасшедший аттракцион разрушения и вседозволенности с психотерапевтическим эффектом. У тебя есть возможность посеять хаос для успокоения нервов или вспомнить детское баловство, полностью отдавшись желанию устроить балаган», — написано на сайте проекта. Вы платите деньги и можете любыми предметами разрушать и портить все, что видите вокруг. Например, за семь тысяч рублей можно разрушить стеллаж с горой посуды, видеокассетами, книгами и электроникой. За 15 тысяч можно самому решить, что будешь крушить, а за 30 тысяч вам предоставлена полная комната с предметами определенной стилистики: например, сериала «Твин Пикс». За миллион рублей бизнесмены организуют корпоратив на 200 человек. Как по мне, телевизор, с которого начался проект, можно было на самом деле сдать в магазин электроники — или в «Экоцентр», о котором я рассказывал в предыдущей главе. Книги всегда можно сдать на вторсырье, а видеокассеты уже давно стали предметом коллекционирования. «Дебошь» — пример того, как бизнес побеждает экологическую инициативу. Сломанные и разбитые вещи не получат вторую жизнь и едва ли потом отправятся в переработку.
В своем магазине, который похож на что-то среднее между качественным секонд-хендом и блошиным рынком, «Свалка» продает мебель, книги, металлолом, старые газеты и журналы и, конечно, одежду. Внутри стоит запах старого шкафа и есть небольшая библиотека старых, мало кому нужных книг. Мужской одежды мало, зато женская повсюду. Я сразу же заприметил неплохое женское пальто, которое сойдет и за унисекс.
«Свалка» появилась в 2014 году, когда москвичи Алексей и Ирина Баринские решили переехать, но не захотели тащить с собой кучу старых вещей. Велосипед, старые книги, электроинструменты и одежду решили продать на «Авито». Каждую вещь нужно было сфотографировать, потом написать продающий текст, созваниваться и переписываться с покупателями. Баринские продавали все по минимальной цене, заработали практически 100 тысяч рублей и поняли, что им сильно не хватает сервиса, который бы сделал всю эту работу за них. Но такого сервиса не существовало, и супруги решили, что могут создать его сами.
Зато проект «Свалка», который по факту помогает людям избавляться от мусора, столкнулся с проблемой ненужных вещей. Встал вопрос, куда девать не пригодные для продажи и переработки вещи. «Мы стояли рядом со старым телевизором и думали, что с ним делать. Продать его не выйдет, только как металлолом. Если вывезти на помойку — получится, что мы заплатили за его доставку на склад, а сейчас платим еще раз, — вспоминает Алексей Баринский. — Тогда я просто спросил напарника: „Дим, а ты бы отдал косарь, чтобы этот телевизор расфигачить?“» Так появился проект «Дебошь».
«Сумасшедший аттракцион разрушения и вседозволенности с психотерапевтическим эффектом. У тебя есть возможность посеять хаос для успокоения нервов или вспомнить детское баловство, полностью отдавшись желанию устроить балаган», — написано на сайте проекта. Вы платите деньги и можете любыми предметами разрушать и портить все, что видите вокруг. Например, за семь тысяч рублей можно разрушить стеллаж с горой посуды, видеокассетами, книгами и электроникой. За 15 тысяч можно самому решить, что будешь крушить, а за 30 тысяч вам предоставлена полная комната с предметами определенной стилистики: например, сериала «Твин Пикс». За миллион рублей бизнесмены организуют корпоратив на 200 человек. Как по мне, телевизор, с которого начался проект, можно было на самом деле сдать в магазин электроники — или в «Экоцентр», о котором я рассказывал в предыдущей главе. Книги всегда можно сдать на вторсырье, а видеокассеты уже давно стали предметом коллекционирования. «Дебошь» — пример того, как бизнес побеждает экологическую инициативу. Сломанные и разбитые вещи не получат вторую жизнь и едва ли потом отправятся в переработку.
Мусорное искусство
Американский художник Зак Фриман складывает бытовой мусор разных цветов рядом друг с другом так, что, если посмотреть на отходы сверху и издалека, получится реалистичный портрет человека. Художник и архитектор Ник Вуд построил из 15 тысяч пластиковых бутылок, выброшенных в Лондоне, целый дом. Нигериец Эль Анацуи делает из бутылочных крышек гобелены.
Мне же больше всего нравятся работы Франсиско де Пахаро, который работает с хламом на улице. Он рисует на мусорных пакетах и баках, выброшенных коробках, мебели, матрасах, машинах и других оставленных вещах так, чтобы получались фигуры людей, животных и чудищ. Например, поставленные рядом друг с другом несколько коробок, микроволновка и пара пакетов с макулатурой с помощью художника превратились в трех монстров, один из которых душит другого, а третий держит свою голову в руках. Мусор, который выбросили другие люди на улице, потом выставляют в галереях и продают за тысячи долларов.
Мне же больше всего нравятся работы Франсиско де Пахаро, который работает с хламом на улице. Он рисует на мусорных пакетах и баках, выброшенных коробках, мебели, матрасах, машинах и других оставленных вещах так, чтобы получались фигуры людей, животных и чудищ. Например, поставленные рядом друг с другом несколько коробок, микроволновка и пара пакетов с макулатурой с помощью художника превратились в трех монстров, один из которых душит другого, а третий держит свою голову в руках. Мусор, который выбросили другие люди на улице, потом выставляют в галереях и продают за тысячи долларов.
P.S.
Сорок тысяч долларов либо — на четыре года в тюрьму.
Такое наказание ждет производителей пластиковых пакетов в Кении. С 2017 года в Кении запрещено использовать, производить, ввозить, покупать и продавать любые пластиковые пакеты. В начале реформы местная полиция даже проводила рейды и массово арестовывала нарушителей. Пакеты действительно практически исчезли из страны. Как пишет журналистка Шарон Лернер из издания The Intercept, раньше в Кении пакеты постоянно летали по улицам, забивали ручьи и висели на деревьях, а спустя три года после нового закона их почти не видно. Пластика стала меньше и в организмах животных. Если раньше из десяти животных, которых отправили на убой, в кишках минимум трех находился пластик, то сейчас показатель снизился до одного случая из десяти.
Отказаться от пластиковых пакетов для многих кенийцев было тяжело и дорого. В стране долгое время был популярен «летающий туалет» — это когда из-за отсутствия канализации местные жители испражнялись в пакеты, а потом выбрасывали их в окно. После реформы людям пришлось ходить в платные туалеты. Местные бизнесмены тоже недовольны, потому что покупатели неохотно берут более дорогие бумажные пакеты, которые к тому же быстро промокают. Запрет пакетов в том или ином виде коснулся 80% кенийских компаний. Работу потеряли примерно 100 тысяч человек, занятых на производстве. Полностью очистить страну от новых пакетов не удалось: после запрета их все равно можно купить — существует даже «черный рынок» пластиковых пакетов. В 2018 году в Кении решили наказывать и тех, кто в принципе мусорит на улице. Разброс мер большой: от 50 долларов до шести месяцев тюрьмы. За крупный мусор — тысяча долларов и до года тюрьмы.
Такое наказание ждет производителей пластиковых пакетов в Кении. С 2017 года в Кении запрещено использовать, производить, ввозить, покупать и продавать любые пластиковые пакеты. В начале реформы местная полиция даже проводила рейды и массово арестовывала нарушителей. Пакеты действительно практически исчезли из страны. Как пишет журналистка Шарон Лернер из издания The Intercept, раньше в Кении пакеты постоянно летали по улицам, забивали ручьи и висели на деревьях, а спустя три года после нового закона их почти не видно. Пластика стала меньше и в организмах животных. Если раньше из десяти животных, которых отправили на убой, в кишках минимум трех находился пластик, то сейчас показатель снизился до одного случая из десяти.
Отказаться от пластиковых пакетов для многих кенийцев было тяжело и дорого. В стране долгое время был популярен «летающий туалет» — это когда из-за отсутствия канализации местные жители испражнялись в пакеты, а потом выбрасывали их в окно. После реформы людям пришлось ходить в платные туалеты. Местные бизнесмены тоже недовольны, потому что покупатели неохотно берут более дорогие бумажные пакеты, которые к тому же быстро промокают. Запрет пакетов в том или ином виде коснулся 80% кенийских компаний. Работу потеряли примерно 100 тысяч человек, занятых на производстве. Полностью очистить страну от новых пакетов не удалось: после запрета их все равно можно купить — существует даже «черный рынок» пластиковых пакетов. В 2018 году в Кении решили наказывать и тех, кто в принципе мусорит на улице. Разброс мер большой: от 50 долларов до шести месяцев тюрьмы. За крупный мусор — тысяча долларов и до года тюрьмы.
