«Найтингейл была первой женщиной, ставшей членом Королевского статистического общества. Когда ее «стройная фигура» не была слишком занята скольжением по коридорам, заставляя лица «смягчаться от благодарности», она проводила время в госпитале Скутари, тщательно собирая данные о болезнях и смерти. То, что она увидела в цифрах, вдохновило ее на миссию по изменению как британской армии, так и британской нации. Вскоре после возвращения с Крымской войны, на одном из интеллектуальных званых ужинов, которые она часто посещала, она познакомилась с Уильямом Фарром. Фарр, на тринадцать лет старше ее, родился в бедной семье, и ему не хватало славы Найтингейл, фронтового опыта и политических связей. Но он был лучшим статистиком в стране, и именно это имело для нее значение. Они стали друзьями и сотрудниками. Один из многочисленных биографов Найтингейл, Хью Смолл, убедительно утверждает, что умелое использование ею и Фарром собранных данных привело к увеличению продолжительности жизни в Великобритании на двадцать лет и спасению миллионов жизней.

В одном из писем между Найтингейл и Фарром, написанном весной 1861 года, есть знаменитое замечание: «Вы жалуетесь, что ваш отчет будет сухим. Чем суше, тем лучше. Статистика должна быть самым сухим из всех чтений.» Несколько биографов сообщают, что она была написана Фарром Найтингейл. В этом есть смысл—затхлый статистик средних лет советует пылкой молодой особе обуздать свои праведные предвыборные порывы. На самом деле биографы ошибаются. Письмо было написано Найтингейл Фарру. Они вдвоем боролись с проблемой, как лучше всего доносить информацию при помощи статистики, и Найтингейл утверждала, что общение должно основываться на твердых, сухих фактах.

Но это не означало, что сама подача должна быть сухой. Найтингейл способна была использовать поражающие воображение фразы—она утверждала, например, что неоправданно высокий уровень смертности в армии в мирное время был бы эквивалентен тому, чтобы вывести 1100 человек на равнину Солсбери и расстрелять.

Более подходящим для целей нашей книги будет рассмотрение изображения, которе она разработала, и которое стало вехой в визуализации данных. Ее «диаграмма розы» была одной из первых в истории инфографики. Это делает ее, возможно, первым человеком, понявшим, что занятые, влиятельные люди будут уделять гораздо больше внимания яркой диаграмме, чем таблице чисел. В одном письме, написанном на Рождество 1857 года—менее чем через три года после того, как она была причислена к «лику святых» в «The Times «,—она набросала план использования визуализации данных для социальных изменений. Она объявила о своем плане, по которому ее диаграммы должны были быть застеклены, вставлены в рамки и висеть на стенах в Армейской медицинской комиссии, Конной гвардии (резиденция верховного главнокомандующего вооружёнными силами британской армии) и Военном министерстве. «Это то, чего они не знали, а обязаны были знать!» — писала она. Она даже планировала апеллировать к королеве Виктории, и она слишком хорошо знала, что красивые диаграммы будут необходимы. Как язвительно заметила Найтингейл, посылая королеве одну из своих аналитических книг: «Она может взглянуть на нее, потому что в ней есть картинки.»

Писать это цинично, почти отвратительно, но это правда: диаграмма обладает особой силой. Наше зрительное восприятие сильнО, возможно, даже слишком сильнО. Слово «видеть» часто используется как прямой синоним слова «понимать"—"я вижу, что вы имеете в виду». Но иногда мы видим, но не понимаем; хуже того, мы видим, а затем «понимаем» что-то, что совсем не верно. Сделанное хорошо, изображение данных стоит пресловутой тысячи слов. Оно более чем убедительно; оно показывает нам вещи, которые мы не могли видеть раньше, выявляя закономерности среди хаоса. Однако многое зависит от намерений создателя диаграммы и мудрости читателя. В этой главе мы поговорим о том, что происходит, когда мы пытаемся превратить числа в картинки. Посмотрим, что может пойти не так. И, следуя истории, лежащей в основе знаменитой диаграммы розы Найтингейл, мы увидим, насколько сильной может быть визуализация данных при четком и честном использовании.

Ситуация в госпитале Скутари была катастрофической. Но почему, собственно, погибло так много солдат?

Плохая гигиена — очевидное объяснение с современной точки зрения: микробы свободно передвигались в грязных, кишащих паразитами условиях. Но представление о том, что болезни могут вызываются микробами и что надо бороться с ними с помощью антисептиков и поддержания чистоты, было в зачаточном состоянии. Очень немногие врачи вообще слыхали о таком предположении, не говоря уже о том, чтобы поверить в это. Найтингейл не была исключением; вместо этого она полагала, что высокое число погибших в Скутари было вызвано нехваткой продовольствия и припасов, проблемой, которую она пыталась решить с помощью своей громкой кампании по сбору средств и поддержке «The Times».

Тем не менее, она также попросила помочь очистить больницу, и весной 1855 года «санитарная комиссия» прибыла из Великобритании, побелила стены, убрала грязь и мертвых животных и промыла канализацию. Главная надежда состояла в том, чтобы сделать больницу менее неприятной, но непосредственным результатом было снижение уровня смертности «почти сразу с более чем 50% до 20%.

Флоренс Найтингейл хотела понять, что произошло и почему. Она верила, что сможет выяснить правду, если изучит данные с достаточной тщательностью. Ее скрупулезное ведение записей сделало резкое улучшение ситуации после работы санитарной комиссии сразу заметным.

Когда Найтингейл вернулась с войны, королева Виктория пригласила ее на королевскую аудиенцию. Найтингейл убедила Викторию поддержать королевскую комиссию по расследованию состояния здоровья армии. Она также рекомендовала включить в состав комиссии Уильяма Фарра, хотя низкий статус Фарра означал, что истеблишмент плохо относился к нему; в конечном итоге он был оставлен только в качестве неоплачиваемого консультанта комиссии.

Найтингейл и Фарр пришли к выводу, что плохая санитария стала причиной многих смертей в госпиталях Крымской войны, и что большинство военных и медицинских работников не смогли усвоить этот урок. Проблема была гораздо серьезнее, чем какая-то одна конкретная война: это была продолжающаяся катастрофа общественного здравоохранения в казармах, гражданских больницах и за их пределами. Пара начала кампанию за улучшение мер общественного здравоохранения, ужесточение законов о гигиене в арендуемых помещениях и улучшение санитарных условий в казармах и больницах по всей стране.

Найтингейл, возможно, была самой известной медсестрой в стране, но она была женщиной в мире мужчин, и ей пришлось убеждать медицинские и военные учреждения страны, возглавляемые главным врачом Англии Джоном Саймоном, что они всю свою жизнь поступали неправильно. Статистика была телескопом, через который она воспринимала истину; теперь ей нужна была диаграмма, которая заставила бы всех остальных тоже разглядеть эту истину.

«Хорошая диаграмма — это не иллюстрация, а визуальный аргумент», — заявляет Алберто Каиро в начале своей книги «Как лгут графики». Как следует из названия книги, у Каиро есть некоторые сомнения. Если хорошая диаграмма является визуальным аргументом, плохая диаграмма может быть запутывающим инструментом — или же она также может быть визуальным аргументом, но обманчивым и убедительным. В любом случае, организуя и представляя данные, мы приглашаем людей сделать определенные выводы. И точно так же, как словесный аргумент может быть логичным или эмоциональным, резким или запутанным, ясным или сбивающим с толку, честным или вводящим в заблуждение, точно таким же может быть аргументация, выполненная при помощи диаграммы. (Здесь я должен отметить, что не все хорошие диаграммы являются визуальными аргументами. Некоторая визуализация данных предназначена не для того, чтобы быть убеждающей, а разъясняющей).

Как могли статистик низкого происхождения Уильям Фарр и простая женщина Флоренс Найтингейл одержать победу над упрямыми врачами и солдатами викторианского истеблишмента?

Во-первых, они должны были убедиться, что их данные абсолютно «железобетонны». Фарр и Найтингейл очень хорошо знали, что их работа будет подвергнута критике со стороны их политических врагов. В одном показательном обмене мнениями Найтингейл написала Фарру, призывая его готовиться к нападению на его последний статистический анализ. Его ответ свидетельствовал о его уверенности в качестве работы: «Давайте подождем и сохраним наш порох сухим. Мы не собираемся палить в воздух, как люди, напуганные до полусмерти. Пусть они укажут на наши „ошибки“, и если это ошибки—мы признаем их свободно; но поколебать наши основы—или разрушить наши стены—эти люди не смогут».

Затем они должны были представить свои выводы. Найтингейл распространила свою «диаграмму роз» в 1858 году и опубликовала ее в начале 1859 года. Это было всего через несколько лет после ее пребывания в госпитале Скутари. Диаграмма розы — блестящий визуальный аргумент. Она захватывает дух и вызывает тревогу, красивый набор цветных клиньев, показывающих смерть от инфекционных заболеваний ДО и ПОСЛЕ санитарных улучшений в Скутари.

Если бы вы хотели бы подойти скептически к их диаграмме, вы могли бы сказать, что это круговая диаграмма "на стероидах". Технически это "полярная" диаграмма, вполне возможно, первая такая диаграмма, когда-либо созданная. Чем это не является, так это сухим изложением статистической истины. Напротив, она рассказывает историю. Чтобы увидеть, насколько мощна визуальная риторика, рассмотрим альтернативную презентацию в виде гистограммы (пример ниже основан на графике биографа Найтингейла Хью Смолла, использующего данные Уильяма Фарра):

На первый взгляд гистограмма Смолла гораздо понятнее и проще для понимания. Но это приводит зрителя к неправильному выводу. Она фокусирует внимание на ужасном количестве погибших в январе и феврале 1855 года, что может заставить задуматься, были ли эти смерти в основном вызваны суровой зимой, а весна принесла облегчение. Она также заставляет снижение смертности выглядеть значительным, но плавным—процесс, а не резкое изменение.

Полярная диаграмма, напротив, делит число погибших на два периода—до санитарных улучшений и после. При этом она визуально создает резкий разрыв, который менее очевиден в необработанных данных. Поскольку полярная диаграмма показывает смертность пропорционально площади клина, а не высоте бруска, она также несколько скрывает, насколько ужасными были январь и февраль 1855 года, и вместо этого, представляет их объединенным мрачным массивом «ДО санитарной комиссии».
Найтингейл хотела, чтобы важность улучшения санитарии выпрыгивала со страницы, убеждая смотрящего, что опыт Скутари может быть повторен в больницах, казармах и даже частных домах по всей Британской империи. Она создала мощную структуру диаграммы «до и после», чтобы усилить этот аргумент.

Маскировка ли это? Возможно. Я склонен утверждать, что это не так, хотя бы потому, что исходные данные тверды, как скала, и находятся на виду. В отличие от некоторых других «манипуляционных» диаграм (рассмотренных в этой главе, но тут не приведенных — KNIGSOVET), эта не полагается на избирательно отобранную статистику и бесполезные сравнения. Немногие обсуждения диаграммы розы подчеркивают, насколько умно она направляет читателя к одной интерпретации данных, а не к другой. К счастью, идея была одновременно верной и важной; визуальная риторика помогла людям прийти к выводу, который оказался правильным.

Влиятельные врачи, которые утверждали, что ничего нельзя сделать, постепенно приняли аргумент Найтингейл о лучшей санитарии. В 1870-х годах Парламент принял несколько законов об общественном здравоохранении. Уровень смертности в Великобритании начал падать, а ожидаемая продолжительность жизни — расти.

Что делает историю Флоренс Найтингейл настолько поразительной, так это то, что она смогла увидеть, что статистика может быть инструментом и оружием одновременно. Она высоко оценила важность солидных основ, таких как утомительные задачи стандартизации определений (дефиниций) и обеспечения того, чтобы все заполняли правильные формы, а также подготовки «самого сухого анализа из всех», непроницаемого для нападок критиков. Но она также понимала необходимость «правильной» подачи данных, представив их в наиболее убедительном свете. Она создала картину, обладающую достаточной силой, чтобы изменить мир. Флоренс Найтингейл была на правильной стороне истории, но многие из тех, кто злоупотребляет броской графикой, — нет.

Для тех из нас, кому адресуются красивые визуализации, помните: когда вы смотрите на визуализацию данных, не забывайте, что кто-то может пытаться убедить вас в чем-то. Нет ничего плохого в искусно убедительных графиках, как и в искусно убедительных словах. И нет ничего плохого в том, чтобы вас переубедили изменить свое мнение". Но надо понимать, с чем вы имеете дело.