Книжные рецензии действительно имеют значение. Появление рецензии в таком престижном издании, как New York Times Book Review,—независимо от того, будет ли она положительной или отрицательной,—увеличивает шансы на то, что писателя будут продолжать публиковать. Кроме того, привлечение внимания рецензентов – это первый и необходимый шаг к тому, чтобы стать писателем высокого статуса.

Я провела углубленные интервью с сорока рецензентами художественной литературы, каждый из которыхопубликовал рецензию по крайней мере в одном из трех влиятельных американских изданий, дающих обзоры. Из сорока пятнадцать респондентов работают в колледжах или университетах в качестве профессоров. И лишь пятеро не написали ни книги.

Критики, с которыми я беседовала, оказывается, далеки от образа могущественных законодателей мод, выносящих вердикты. Напротив, они чувствуют уязвимость при выполнении работы по рецензированию.

Пока я проводила интервью для этого проекта, газета "Лос-Анджелес Таймс", например, прекратила сотрудничество со всеми нештатными рецензентами и сократила штатных лишь до четырех человек. Два года спустя, когда я анализировала данные интервью, газета "Чикаго Сан-Таймс" свернула свои обычные книжные страницы. А совсем недавно, когда я готовила окончательный вариант рукописи этой книги, "Нью-Йорк Таймс "—последняя оставшаяся газета в Северной Америке с отдельным разделом книжного обозрения – объявила, что основной вопрос их книжной журналистики смещается с "Заслуживает ли эта книга рецензии?" к "Заслуживает ли эта книга освещения? – причем последнее предполагает открытость к альтернативным способам отзывов о книгах. Такие изменения сигнализируют о том, что функция и будущее традиционных книжных обзоров ставятся под сомнение не только в более широком контексте СМИ, но и внутри самих страниц приложений с книжными рецензиями.

Каждый год в США выходит более 50 000 оригинальных (т.е. не переизданий) книг для взрослых, не считая самоизданных. Но лишь малая часть из них удостоится рецензии. Один редактор отдела книжных обзоров, с которым я беседовала, подсчитал, что обычно получает "где-то 700-800 книг в неделю", но может осветить только ок. 800 книг в год, что примерно равно рецензированию книг, вышедших лишь за одну неделю года".

Выбор книги для обзора начинается с «отсева». Один редактор объяснил, что он начинает со 150 книг, и сразу его сотрудники сортируют и уменьшают это число до где-то дюжины в день. Их-то и предстоит обсудить, а отсеянным предстоит быть выброшенными или отданными. Затем, раз в неделю, каждый член редакционного коллектива приносит четыре-пять книг на встречу. Мы обсуждаем их и делимся мнениями о том, почему о той или иной стоит написать, и кому поручить это дело. Другие редакторы описывали схожие процедуры.

Читатели могут быть удивлены, что "качество" - это не главный среди критериев, определяющих процесс выбраковки. Как один редактор фантастики крупной ежедневной газеты рассказал: "Люди, наверное, удивятсятому, что мы, например, не ищем лучших книг. Мы не читали [эти] книги, и у нас есть и другие критерии, помимо качества." Эти "другие критерии" представлены в табл. 2.1 и учитывают в том числе, в основном игнорируемую проблему поисков "правильных" критиков для написания отзывов.

В научно-популярной литературе достойные внимания книги могут включать новые мемуары, написанные видными политическими деятелями, например, будущими кандидатами в президенты. В случае художественной литературы это новые книги известных авторов. Например, один редактор объяснил, что он чувствует себя обязанным рецензировать любую новую книгу, выпущенную Филипом Ротом: "не потому, что это великий роман, а потому, что это издательское событие." Другими словами, «большие книги» получают рецензии из-за статуса их авторов.

Для некоторых редакторов интересными художественными произведениями были книги, посвященные фундаментальным темам и проблемам, выходящим за рамки особенностей рассказываемой истории. Один из редакторов объяснил, что ему было бы интересно выбрать книги, написанные авторами, размышляющими над такими большими вопросами, как "Для чего мы живем?"Другие искали книги, посвященные таким темам, как динамика поколений в семье, память о или исследование конкретного исторического события. Интересными были книги, которые редакторы считали содержащими идеи общесоциального значения и заслуживающими дальнейшего осмысления читателями. Вторым критерием заинтересованности был специфический (новаторский) подход авторов к теме. Одна из редакторов заявила, что ее интересуют писатели, которые находят новый подход к затасканным темам.

Последним критерием, определяющим практику отбора редакторами, были соображения "логистики". Они включали в себя ограничения по объему (количество рецензий, которые может вместить раздел); срокам (книги, выпущенные в «высокий» сезон, сталкиваются с большей конкуренцией за внимание, чем книги, опубликованные в другие временные промежутки); и другими книгами, уже отобранными для рецензирования. Например, один редактор любит, чтобы рецензии на книги составляли "коллаж". Он стремился выбрать книги, которые представляли бы различные сферы интереса, но которые составляли бы вместе некий полный смысла ансамбль. Кроме того, если редактор уже отбирал для освещения работу, посвященную определенной теме, то следующая книга, посвященная аналогичной, должна была взять "гораздо более высокую планку", чтобы быть рассмотренной.

После того как критики приняли задание на рецензирование, их следующая задача-прочитать книгу и дать оценку ее достоинствам или недостаткам. Когда я спросила рецензентов, в какой момент они понимают, что им нравится книга, они ответили, что это осознается уже на очень раннем этапе чтения. Один рецензент о недавнем задании: "Я думаю, что понял уже по одной главе" каков будет общий вердикт обзора. А для другого рецензента оценка может сложиться еще быстрее: "Честно говоря, иногда это может занять всего несколько страниц."

Часто цитируемым показателем хорошего текста была скорость, c которой читатели глубоко погружались в вымышленный мир автора.

Приемом, который критики не раз упоминали в качестве способа обоснования своих суждений о книге, было включение прямых цитат в свои рецензии. Использование цитат позволяло рецензентам проиллюстрировать определенные особенности книги, а не просто упомянуть их; показать, а не просто рассказать. Критики выделили Джеймса Вуда, в частности, именно за его способность эффективно использовать цитаты в своих обзорах.

Язык
Под "языком" я имею в виду технические особенности письма, включая то, как писатели строят свои предложения, ритм их письма и их особый выбор слов.

Сюжет и структура
Хорошая структура в романе воспринималась критиками как признак силы и технического мастерства. Она могла достигаться путем сплетения воедино нескольких нарративов или, например, путем изменения скорости рассказа. Одна из рецензенток объясняла, что восхитилась недавней книгой из-за того, что автор был "гением сюжетных поворотов". Некоторые проводят аналогию с американскими горками – это положительно говорит о способности рецензируемого автора погружать читателя в вымышленный мир: сюжет должен иметь петлю здесь, поворот там, а затем вообще обернуться лентой Мёбиуса.

Темы или идеи
Другой параметр, регулярно приводимый рецензентами, связан с темами или идеями, исследуемыми в романах.

Жанровые ожидания
Т.е. насколько произведение соответствует канонам жанра.

Во-первых, никто не хочет инцидентов, вроде печально известной ссоры, закончившейся оскорблением действием,между Норманом Мейлером и Гором Видалом. Во-вторых, правило "Играй по-джентельменски" лучше всего понимать как двойной стандарт: ты можешь покусывать тех, кто выше, но никогда не обижать маленьких. Под маленькими часто подразумеваются начинающие писатели. Рецензенты чаще занимали благожелательную позицию по отношению к таким авторам. Когда у писателя уже выходит вторая-третья книга, и создается ощущение, что он более-менее состоялся, тогда критики чувствуют, что могут обходиться с его произведениями строже. А в оправдание правила не уничтожить новичков, рецензенты ссылаются на то, что начинающим авторам вообще крайне сложно добиваться признания.

"Позже я также узнала, что [моя отрицательная рецензия] действительно повлияла на эту книгу, и она провалилась, но даже больше того, она повлияла на автора. Я думаю, что в ее родном городе ее издатель потерял доверие не только к этой конкретной книге, но, возможно, и к будущим книгам. Другими словами, отрицательный отзыв имел реальные последствия. Я никогда не чувствовала себя плохо из-за того, что была неправа в своей критической оценке книги ... но вся ситуация подняла для меня некоторые более глубокие вопросы ответственности как критика."

Это представление о том, что судьбы новых и менее статусных авторов настолько уязвимы для оценочного характера рецензий, заставляет некоторых критиков сообщать редакторам, что они вообще не будут рассматривать никаких первых романов.

Другой критик руководствовался личным этическим принципом: "Если это в вашей власти, если вы обладаетеавторитетом, то ваша обязанность – помогать тем, кто только начинает."

Апперкот: Атаки на тех, кто выше

Когда дело доходило до выяснения авторов с высоким статусом – (тех, кто "выше" критиков по статусной иерархии)— респонденты предлагали расплывчатые ссылки на писателей, которые "знамениты", или имеют "престижные награды", или долгую карьеру ("они пишут уже в течение 25 лет"). Это малополезная или неполная конкретизация того, что критики подразумевают под высоким статусом, поскольку многие из них самих получили литературные премии и обладали продолжительной писательской карьерой. Вместо этого критики склонны определять тех, кто находится в верхних эшелонах иерархии литературного статуса, посредством качественное оценки – это люди, неуязвимые для системы рецензирования. В частности, это писатели, чей успех не может быть подорван негативными отзывами. Отчасти потому, что они воспринимаются как вообще не нуждающиеся в отзывах для привлечения читателей к своим работам.

Используя Яна Мартела - автора, получившего Букеровскую премию за "Жизнь Пи", которая позже была экранизирована — в качестве примера одной из суперзвезд или высокостатусных писателей, невосприимчивых к негативным отзывам, критик объяснил: "Ян Мартел, заключив сделку на семизначную сумму, точно не расстроится из-за этого [негативного отзыва]». Упоминание "семизначных цифр" может быть связано с сообщением в "Нью-Йорк Таймс" о том, что Мартел заключил 3-миллионную сделку на издание своей третьей книги, что в глазах критика делало Мартеля безразличным к получению отрицательного отзыва, а следовательно, и приемлемой мишенью для атак.

Кроме того, критики выражали разочарование тем, что известные авторы удостаиваются рецензий, хотя на самом деле им не нужна дополнительная "подсветка" или привлечение внимания.

Стивен Кинг был наиболее часто цитируемым примером того, когда известного автора не нужно рецензируют. Это воспринимается как излишнее, потому что авторы статуса и популярности Стивена Кинга имеют лояльных читателей, которые узнают и купят его книги, независимо от того, прочтут они рецензию или нет, и независимо от того, что эта рецензия сообщит им о качестве работы. Рецензирование известных авторов – игра с нулевой суммой: как объяснил один рецензент, когда Стивен Кинг получает рецензию, «неизвестный писатель или новый писатель, [которому] это нужно не получает освещения». Раздражение критиков тем, что известные авторы, не нуждающиеся в дополнительном освещении, продолжают получать рецензии, связано с признанием того, что есть много других новых и достойных писателей, которые каждый год пишут книги, не привлекая особого критического интереса. Это обостряет чувство вины, особенно по отношению к начинающим писателям.

Замечания критиков не лишены оснований. Как мы видели, редакторы описывали необходимость освещения "больших книг". Требовалось освещать книги из-за славы или статуса автора. Таким образом, некоторые авторы – особенно известные – становятся неизбежными фигурами на страницах рецензий. Учитывая как мало книг получают рецензию, один критик предпочел бы использовать отзывы, чтобы привлечь внимание к работам, которые достойны прочтения, а не для отрицательных заключений о книгах, которые, по его мнению, не имеют достоинств. Он пояснил: "Это касается большинства авторов – если книга просто не выдающаяся, я бы лучше оставил ее без внимания".

Незаслуженная Похвала: А король-то голый

Преимущество статуса сказывалось и в переоцененности книг, написанных известными писателями, т.е. когда статус автора по сути распространял эффект ореола на оценку самой книги.

Один критик сформулировал свою практику «апперкотов» как вопрос моральной стойкости. Он поделился примером того, как однажды написал отрицательную рецензию на автора, которого он описал как «обычно превозносимого до небес», и отметил, что чувствовал себя, как мальчик из сказки «Новое платье короля», указавший на то, как на самом деле обстоят дела. Он привел эту историю, рассказывая, что некотрые люди стали настолько популярными, что мало кто готов критиковать их работу.

Несмотря на все эти морализаторские оправдания, другим объяснением «апперкотов» может быть простая зависть, то есть менее успешные авторы проецируют свои разочарования на высокостатусных авторов. Хотя такая динамика также и может иметь место, исследования показывают, что склонность быть менее щедрым при оценке или осуждении лиц с высоким статусом является более общим феноменом, не ограничивающимся лицами с низким статусом. Его можно обнаружить и у людей с высоким статусом. Другими словами, даже известные авторы с меньшей вероятностью проявляют щедрость в оценке коллег с именем.

Критикам было удобнее всего открыто заявлять о своей неприязни к книгам, написанным известными романистами. И эта относительная легкость отчасти вызвана их признанием и разочарованием в феномене «суперзвезд» в издательском деле. У суперзвезд большинство наград, продаж и других ресурсов, включая внимание рецензентов. Но вот в чем парадокс их положения: критики проявляют большую смелость и свободу в осуществлении своей власти в качестве лидеров мнений в ситуациях, когда их суждения не имеют значения.

Хотя рецензенты описывают попытку использовать обзоры работ известных авторов как инструмент критики сиcтемы суперзвезд, эффект от «апперкота» может на самом деле усиливать ее. Мир книжных рецензий крутится вокруг привлечения внимания читателей: именно благодаря популярному обзору люди начинают говорить о конкретных книгах, писателях и даже рецензентах. Таким образом, написание крайне категоричных рецензий на романы суперзвездных авторов, при одновременном более лояльном (но и легче забываемом) освещении, прочих книг, может иметь эффект, противоположный предполагаемому рецензентами.

Еще одно объяснение того, почему критики готовы открыто критиковать авторов с высоким статусом, заключается в том, что преимущества критики знаменитостей могут перевешивать любые потенциальные риски. Рецензенты отмечали, что снятие скальпа с известного автора в рецензии может быть легким способом для не сильно заметных писателей "навести шороху" или сделать себе имя.

Зачем они вообще за это берутся?

Точно не ради заработка. Как заметил один рецензент, который также является романистом: "рецензирование - это не очень хорошо оплачиваемая работа, учитывая, сколько времени вы должны потратить на чтение книги, обработку заметок и на последующее написание отзыва. В финансовом отношении выгоднее работать в 7-Eleven." Вместо этого критики находят неденежные формы прибыли от участия в рецензировании.

Из любви к чтению: рецензирование как путь к самосовершенствованию
Критики описывали опыт чтения книги с прицелом на написание рецензии как отличный от опыта чтения частного потребителя литературы. В частности, разница заключалась в том, что от них требовалось читать более созерцательно, что в конечном итоге обогащало их читательский опыт.

Для любви к писательству: рецензирование как путь к усовершенствованному ремеслу
Еще одна причина, по которой критики берутся за рецензирование – возможность развивать себя не только как читателя, но и как писателя.

Чтобы увидеть свое имя в печати: рецензирование как сопричастность.

Увеличение узнаваемости и известности в литературном сообществе.
Многие критики заявляли, что рецензирование-это эффективный способ удержания их имен "на виду у публики", учитывая, что зачастую может пройти немало лет, прежде чем их книги выйдут в свет. Этого оказывалось достаточно, чтобы убедить некоторых писателей, которые не особо любят написание рецензий, продолжать это делать.

Другой критик выразил аналогичную надежду приминительно к его работе в качестве рецензента. В частности, помимо информирования общественности о том, что это за книга и стоит ли ее читать, "вы надеетесь, что люди не только заметят книжную рецензию из-за того, о чем вы написали, но и потому, что вы ее написали, и люди, надеюсь, заинтересуются произведениями, которые написали вы. Таким образом, критики понимают, что рецензии на книги могут принести известность не только рецензируемой новой книге, но и человеку, пишущему рецензию, а также его собственной работе как писателя и мыслителя. Таким образом, рецензирование имеет двойной потенциал публичности: это не только представление книги, но и работы рецензента, который часто также является действующим писателем.