1. Книга, которую я сейчас читаю?
Людмила Ермакова, «Когда раскрылись небо и земля. Миф, ритуал, поэзия ранней Японии», М., «Наука», 2020. Прекрасный двухтомник — исследования и сами тексты, переведенные автором.

2. Мое самое раннее воспоминание о прочитанной книге?
Это была книга Николая Верзилина «Растения в жизни человека», из-за нее я чуть было не стал ботаником. Но потом пришел астроном Иосиф Шкловский («Вселенная, жизнь, разум»), а за ним — Роман Пересветов («По следам находок и утрат»), о древних манускриптах. Эта-то книга и определила мою судьбу — по крайней мере, образование и первые шаги в филологии.

3. Книга, изменившая мою жизнь или оказавшая сильное влияние на меня?
Иван Солоневич, «Россия в концлагере», особенно глава «Техника власти» и подглавка «ставка на сволочь». Грубо говоря, я понял, что почем в легендах и мифах о советской власти.

4. Последняя отличная прочитанная книга?
Комментарии Олега Лекманова к мемуарам Ирины Одоевцевой. Эта работа столь прекрасна, что я даже написал на нее маленькую пародию. Вот такую. Текст: «25 марта 1920 года мы с поэтессой Ларисой Макаровой гуляли по Малой Дворянской». Комментарий: «С мая 1918 г. по октябрь 1935 г. эта улица носила имя Робеспьера. С 10 марта по 30 июля 1920 г. эта улица в связи с устройством канализации была закрыта для прохода людей. Кто такая поэтесса Лариса Макарова, выяснить не удалось. Сам автор 25 марта 1920 года плыл на пароходе из Гамбурга в Лондон». Да, мемуары Одоевцевой на 80% состоят из ошибок, описок, неточностей, провалов памяти и сознательного вранья — но они безумно занимательны, и тем важнее комментарий.

5. Самое интересное, что я узнал недавно из книги?
Из книги Ольги Буториной «Экономическая история евро» я узнал, как США провели знаменитую Бреттон-Вудскую конференцию, сделав доллар на 30 лет единственной «золотой валютой» для всего мира. Это была грандиозная афера, глобальный экономическо-политический детектив, с привлечением почти фиктивных «правительств в изгнании», с невероятной спешкой (надо было все провернуть, пока война еще не кончилась), и даже с тайной заменой страниц в уже подписанных документах. В общем, тема для блокбастера!

6. О чем бы мне хотелось, чтобы нонфикшн-авторы больше писали?
Хотелось бы, чтоб авторы больше и, главное, честнее писали о реальных возможностях отдельного рядового человека. Вместо книг «Как стать миллиардером (топ-менеджером, кинозвездой, автором бестселлеров)» — хочется видеть книги «Как стать скромным клерком и перестать мечтать о глупостях».

7. Самая недооцененная на мой взгляд книга?
Людвик Флек, «Возникновение и развитие научного факта». После этой книги, вышедшей во Львове в 1935 году, то есть уже скоро сто лет тому назад, говорить о том, что «наука изучает факты» — стало признаком ужасающей отсталости. И однако говорят! Забывая, что уже почти сто лет как подробно рассказано, что научный факт — это не предмет исследования, а его результат; что наука создает факты, и как она это делает. Точно так же и факт в бытовом смысле слова — это итог не таких уж сложных и не всегда прочных социальных конвенций. Но еще не дошло, увы. Что ж! Инквизитор Фридрих Шпее в 1631 году доказал, что никаких ведьм нет, есть жертвы самооговора под пыткой. Но последнюю ведьму сожгли еще через 200 лет.

8. Книга, заставившая меня по-новому на что-то взглянуть/изменившая мою точку зрения?
Тоненькая, розового цвета, изданная на ротаторе в конце 1990-х брошюра Александра Аузана и соавторов — «Лекции по институциональной экономической теории». Институционализм очень сильно прочищает мозги. Но надо быть честным: столь же сильно на меня через два десятка лет подействовала брошюра — тоже розовая, что забавно — Ростислава Капелюшникова «Contra панинституционализм», где он подробно критикует вышеуказанную теорию.

9. Книга, за которую мне стыдно, что я ее не читал?
Это старая, 2004 года, книга Алексея Левинсона «Опыт социографии». Наконец-то я выпросил ее у автора и примусь за нее не сегодня-завтра. Левинсон, правда, сказал мне, что она еще год назад была весьма актуальна, а сейчас уже стала почти «исторической»; что ж, посмотрим.

10. Книга, которую я дарю в подарок (не написанная мною)?
Обычно это красивое, хорошо оформленное издание. Ну или самый лучший вариант — когда человек сам говорит, какую книгу ему подарить. Хотя, к сожалению или к счастью, уходит в прошлое слоган «книга — лучший подарок».

11. Какую книгу я планирую прочесть следующей?
Наталья Громова. «Потусторонний друг. История любви Льва Шестова и Варвары Малахиевой-Мирович в письмах и документах». Дневники Малахиевой-Мирович (тоже подготовленные к печати и комментированные Громовой) — я читал раньше.

1. Книга, которую я сейчас читаю?
Роман Александра Мелихова «Сапфировый альбатрос», это рукопись – точнее, файл. Прислал сам автор, мой старый петербургский товарищ. Книга очень глубокая и тонкая, как всегда пишет умница и философ Мелихов; кроме того, полная подробностей литературной жизни 1970-1990-х.

2. Мое самое раннее воспоминание о прочитанной книге?
Таких книг было несколько – и все о бедных детях в самом прямом смысле слова, то есть о нищих-голодных-бездомных детях: «Маленький оборвыш» Гринвуда, «Без семьи» Гектора Мало, «Рыжик» Свирского. Все детство сочувствовал этим ребятам, перебирал в памяти эпизоды, иногда путал героев – для меня это был как бы единый эпос о тяжелой детской жизни.

3. Книга, изменившая мою жизнь или оказавшая сильное влияние на меня?
Огромное моральное влияние на меня оказали повести Льва Толстого «Отец Сергий» и «Фальшивый купон». Последняя – также и сильное литературное влияние; она для меня до сих пор пример того, как надо писать – динамично, смело и кратко.

4. Последняя отличная прочитанная книга?
Сборник стихотворений Екатерины Симоновой «Два ее единственных платья» (М., НЛО, 2020). Книга мне настолько понравилась, что я в тот же день, как прочитал, безо всякого запроса и заказа написал на нее большую рецензию.

5. Самое интересное, что я узнал недавно из книги?
В книге отличного английского писателя Стюарта Хоума «69 мест, где надо побывать с мертвой принцессой» все названия журналов, издательств, салонов и кружков, имена писателей и подробности литературных скандалов, которые водопадом обрушиваются на читателя и оставляют впечатление полной и отчасти небрежной выдумки – на самом-то деле подлинные! Тем самым я отчасти узнал, какова (недавно была) британская литературная жизнь.

6. О чем бы мне хотелось, чтобы авторы больше писали?
Хотел бы прочитать роман о народном (рабочем) сопротивлении коммунистам в СССР после войны – оно ведь было. Что-то – не столько сюжетом, сколько существом – похожее на «Каждый умирает в одиночку» Ганса Фаллады.

7. Самая недооцененная на мой взгляд книга?
В русской литературе в обозримом прошлом – это роман Владимира Кормера «Наследство». Очень талантливый писатель. Книга превосходная, роман о русском религиозном диссидентстве 1960-1970-х в более широком контексте – там и эмиграция, и чекисты старые и новые, и любовь, и семья, и что только хотите. Читал и перечитывал несколько раз. Книга существует в двух не сильно отличающихся версиях – в редакции «заграничной» и «авторской», обе изданы. Трагедия посмертной судьбы автора в том, что именно те литературные круги (советское диссидентство, коротко говоря) – которые должны были создать роману «Наследство» прочную подпольную славу (как романам Солженицына, Фридриха Горенштейна и других) – именно эти круги, тихие, неофициальные, но сильно влиявшие на умы интеллигенции – роман забраковали и резко осудили. Почему? Потому что слишком узнаваемы оказались его герои, слишком много обожаемых фигур были если не свергнуты с постаментов, то предстали перед читателем, как бы сказать, в пижаме… Очень жаль.

8. Книга, заставившая меня по-новому на что-то взглянуть/изменившая мою точку зрения?
Маркиз де Сад, «Жюльетта, или торжество порока». Эта книга изменяет все точки зрения на власть, секс, человеческий разум и устроение общества. Де Сад открыл, что материальный интерес – это интерес наслаждения; идеальный – интерес властвования. Власть – это наслаждение властвующего; власть сама по себе – главнейший соблазн и цель стремлений. Через полтораста лет это развил Оруэлл, но более сдержанно.

9. Книга, за которую мне стыдно, что я ее не читал?
Романы Агаты Кристи (ни одного не читал, а надо бы; все говорят, что очень хорошие, чуть ли не великие книги; не могут же все ошибаться! но у меня почему-то приступы сонливости от детективов).

10. Книга, которую я дарю в подарок (не написанная мною)?
Хорошее, приятное наощупь, может быть, даже старинное – если удастся достать – издание Чехова или какого-то другого классика. Вообще нечто интересное именно с типографской, с библиографической точки зрения: в наше время дарить текст (как дарили еще поколение назад) – уже не имеет никакого смысла.

11. Какую книгу я планирую прочесть следующей?
Какой-нибудь хороший сборник стихов.